«Порок сердца» — с таким диагнозом Елена свыклась с детства. Она раньше сверстников узнала, что такое кардиограмма, а в остальном жила как все: садик, школа, институт…
«Нужна операция» — эти слова кардиолога застали студентку врасплох.
Больше всего ее пугало не само хирургическое вмешательство, а то, что после него останется некрасивый шрам через всю грудную клетку.
Это подтолкнуло девушку к поискам нетрадиционных методов лечения. Свою историю из жизни она рассказала журналу Cosmopolitan.
«C этим тоже живут»
Я родилась в Виннице, в простой рабочей семье. Я не была болезненным ребенком, с которым носятся и над которым дрожат. Единственное — мама всегда была настороже насчет простуды.
«Оденься потеплее, держи ноги в тепле, закутан поясницу». Несмотря на все предосторожности, легкие простуды я подхватывала часто. Детский терапевт на одном из приемов нахмурился: «У девочки какие-то шумы в сердце. Покажитесь кардиологу».
Хорошо помню, как меня, маленькую, мама вела в поликлинику и вслух успокаивала: «Не бойся, тебе просто послушают сердечко, чтобы разобраться, что к чему».
Я не боялась, но, честно говоря, и сама чувствовала, что со мной что-то не так. Я отставала от сверстников. Была менее подвижна, жизнерадостна, быстра…
Вердикт кардиолога звучал так: «Сердечная недостаточность, пролапс митрального клапана. Скорее всего, это врожденное. Ничего, с этим тоже живут». Никакими особыми ограничениями этот диагноз в моей жизни не отозвался.
Злосчастная физкультура
Мне даже не давали поблажек на уроках физкультуры. На мои уговоры написать физруку записку мама отвечала: «Будешь ходить, как все».
А между тем продолжительные физические нагрузки, в частности бег на длительные дистанции, был для меня непростым испытанием. Мне не хватало воздуха, я задыхалась. К неприятным физическим ощущениям добавлялись моральные страдания: я же плетусь в самом конце бегущей колонны, я хуже всех! Это било по самооценке.
Что касается подвижных дворовых игр, я всегда предпочитала бадминтон. Если играешь с сильным игроком, успевай только отбивать воланчик, бегать особо не надо. Я, как правило, выбирала ту игру, где меньше устают.
Сердечная недостаточность
Вообще сердечная недостаточность — это недостаточность нормального качества жизни. Твоя жизнь как пиратская копия по сравнению с лицензионным видео.
Вроде тот же интересный сюжет и актеры, но постоянные помехи, из-за которых картинка и звук проигрывают. Мне не хватало радости жизни, возможности наслаждаться всеми ее гранями и оттенками, способности дышать полной грудью…
Вообще, сердечников не назовешь живчиками. Недостаточное снабжение клеток кислородом — отсюда и замедленный темп жизни…
Если спросить здорового человека, где у него сердце, он сначала вспомнит, что оно слева, и только потом приложит руку к груди в нужном месте. А сердечник, не задумываясь, сразу уверенно укажет правильное расположение. Он всегда знает, где сердце, он чувствует его.
Помню, как мы с классом ездили на экскурсию и поднимались на Говерлу. Это восхождение далось мне очень непросто. Позже я узнала, что мне с моим диагнозом, вообще-то, не рекомендованы подобные мероприятия.
Потому что резкий перепад давления дает большую нагрузку на сердце. В этом восхождении мне казалось, что сердце выскочит из груди! И это было не просто учащенное сердцебиение.
Я безо всякого стетоскопа слышала аритмию. Слышала, что мой «моторчик» работает как-то неправильно, иногда пропуская удар. Впрочем, мои наблюдения не выливались в жалобы. Редко кто в юности озабочен своим здоровьем.
Выбирая профессию
Я рано осознала, что физическое состояние тесно связано с душевным настроем. Несколько лет я занималась танцами — сначала народными, потом бальными. Что удивительно, танцуя с радостью, я никогда не страдала никакой одышкой и не уставала.
Затем увлеклась шитьем. Начала с косметичек, сумочек, а потом плавно перешла на одежду. Была мысль поступить в институт легкой промышленности, заниматься шитьем профессионально.
«Пусть это будет твоим хобби. А дело жизни должно быть более перспективным», — говорила мама. Она хотела, чтобы я стала экономистом. Папа же видел меня фармацевтом.
А я остановила свой выбор на Киевском авиационном университете: «Поеду учиться на химика-технолога!»
Я поступила, но не на бюджет. Сдавая математику, не допустила никакой ошибки в расчетах. Мне банально не хватило времени на последнее задание. Эта моя вечная медлительность!
Вообще, сердечников не назовешь живчиками. Недостаточное снабжение клеток кислородом — отсюда и замедленный темп жизни…
«Нужна операция»
Я проучилась год. А в начале второго курса осенью в очередной раз простудилась и на приеме у терапевта вновь услышала: «У тебя шумы в сердце». Я сказала о своем давнем диагнозе, и меня направили к кардиологу, а оттуда — в клинику Амосова.
По физкультуре у меня теперь была спецгруппа. Мое расписание позволяло заниматься спортом с утра на первой паре, и впервые в жизни я занималась с охотой. Вот что значит правильно рассчитанная нагрузка!
Благодаря щадящим занятиям, чувствовала себя бодро, получала заряд энергии на весь день! Я больше не засыпала на первой паре! Были и теоретические занятия по физкультуре, на которых нам дали задание написать реферат о своей болезни.
Я окунулась в медицинские справочники, спецлитературу. Информация меня не напугала. Наоборот, успокаивающе подействовала статистика: таких, как я, много!
Тем большей неожиданностью для меня стало то, что в результате обследования в клинике Амосова мне рекомендовали… операцию. «У тебя пролапс митрального клапана и выпячивание межпредсердной перегородки с прорывом диаметром 12 мм».
Да простят врачи мое дилетантство, но из всего услышанного я усвоила вот что: между артериями, по одной из которых кровь входит в сердце, а по другой выходит, у меня отверстие, дырка диаметром 12 мм. И если ее не зашить, дело плохо. Я была в шоке. Мне объяснили, что речь идет об операции в перспективе.
«Для начала надо годик понаблюдаться. Если болезнь будет прогрессировать и диаметр прорыва увеличится, будем настаивать на срочной операции, а пока время есть». Максимально допустимый диаметр прорыва, узнала я, 15 мм.
А тем временем мы с родителями начали поиски нетрадиционных методов решения моей проблемы. Есть же, в конце концов, гомеопатия, народная медицина
Через год прорыв не увеличился, но врачи все равно рекомендовали операцию. «Не бойся, аппендицит удалять сложнее!» Но мне не верилось.
Я не воспринимала всерьез слова врачей, обсуждала предстоящее хирургическое вмешательство как что-то нереальное, как жизнь на Марсе.
Помню, меня мгновенно отрезвили слова: «Надо будет на всякий случай подыскать донора с твоей группой крови».
У меня первая группа, и в семье, и среди родственников достаточно потенциальных доноров. Но от одной мысли о доноре у меня по спине пробегал холодок. Но такие подготовительные этапы, как сдача анализов, поиск донора переводили операцию из эфемерной области в реальную.
Отсрочка
Я задавала уже конкретные вопросы: «Во сколько обойдется операция?», «Сколько времени займет реабилитация?». Мне, конечно, не хотелось надолго выпадать из учебного процесса.
«В клинике пролежишь две недели, а полная реабилитация занимает полгода. Операция бесплатная, но нужно платить за аппарат искусственного кровообращения, к которому тебя на время подсоединят, отключив сердце, и медикаменты». В общей сложности аппарат со всеми лекарствами обходился тысяч в 10 гривен.
На обследовании со мной были родители. Они хотели получить информацию из первых рук и волновались больше, чем я.
«А нельзя не резать?» — узнав, что нужно раздвигать грудную клетку, от шеи до конца ребер, я представила себе послеоперационный шрам, и мне стало очень не по себе.
Как альтернативу обсуждали новинку: можно через артерии ввести «зонтик» — он раскрывается, закрывая отверстие. Но честно предупредили: «При большой физической нагрузке он может слететь. Все-таки лучше зашить старым проверенным методом».
Что выбрать? Голова шла кругом. «Дайте хотя бы учебу закончить!» — сказала я. Врачи дали добро на отсрочку.
Меня поставили в план на весну 2010 года, как раз после написания диплома. В ожидании операции рекомендовали себя беречь: ограничение физических нагрузок, профилактика простудных заболеваний, табу на алкоголь и курение. Я не курила, алкоголь пробовала чисто символически. Придерживаться рекомендаций для меня не составило труда.
А тем временем мы с родителями начали поиски нетрадиционных методов решения моей проблемы. Есть же, в конце концов, гомеопатия, народная медицина…
Желтый кабинет
По стечению обстоятельств я землячка врача, которому обязана своим излечением, хотя встретились мы в Киеве. Подруга мамы порекомендовала обратиться к доктору Александру Ф., у которого лечилась сама.
«Он помог мне справиться с диагнозом, в случае с которым традиционная медицина не помогала. Да он же практикует сейчас в Киеве! Позвони, обязательно скажи, что ты винничанка, тебе еще и скидку сделают!»
Я позвонила и записалась на прием. Мне сказали принести с собой все выписки из истории болезни за последние годы, кардиограммы, снимки. И вот я пришла. 10 февраля 2009 года, на улице холод, а я зашла в кабинет и словно перепрыгнула в солнечное лето.
Кабинет в желтых тонах: обои, мебель, светильник. Картины на стенах излучают позитив. Еще какие-то талисманы с солнышком… Прием продлился около получаса. Мне очень понравился доктор. Он изучил мои документы, осмотрел меня, сделал себе какие-то пометки. Очень уверенно сказал, что все будет хорошо. Уверенность передалась и мне. Хотя, если честно, скептицизм все же оставался.
По гороскопу я Весы — склонна все взвешивать, колебаться. Человек, которому я доверяла, мой друг Володя, тоже отнесся к идее лечиться у малоизвестного врача с подозрением.
«Мало сейчас, что ли, развелось шарлатанов?» Но я рассудила, что любой шанс надо использовать, что обязательно схожу хотя бы один раз на прием и только потом приму решение, продолжать ли дальше.
Оракулл из троллейбуса
Кстати, благодаря знакомству с Володей я начала понимать, что в жизни есть место если не чуду, то, по крайней мере, вещам малопонятным, не поддающимся логическому анализу.
Как-то вечером я ехала в троллейбусе. Неподалеку стоял немолодой мужчина с добрым лицом. Его зацепил плечом проходивший мимо парень, порвал кулек… Я подумала: «Вот увалень! Поаккуратнее нельзя было?!»
Мы с мужчиной встретились взглядами, и в следующее мгновение он сел на свободное место напротив меня. Обратился ко мне: «Ты тут учишься?» Я не ответила. Мне не хотелось вступать в разговор с незнакомцем.
«Ну хорошо, — кивнул мужчина. — Не хочешь разговаривать, хотя бы послушай. Я вижу, ты славная девушка, наверняка студентка, иногородняя. Я вижу, у тебя нет парня…»
У меня брови поползли вверх от удивления. «А я тебе скажу, почему нет, — последовало дальше. — Ты ошиблась веком. Тебе нужен человек других понятий. Подружки выходят замуж по расчету, а ты не такая».
Я смотрела на незнакомца во все глаза. Он читал мою душу как в книгу. Он продолжил: «Мама тебе говорит: «Хоть бы уже какой-нибудь парень появился!», да? А тебе «какой-нибудь» не нужен. Ты ищешь свой идеал. Тебе нужен парень с такой же душевной организацией, как твоя…»
Была моя остановка, я поднялась, чтобы выйти. И напоследок прозвучала фраза: «Ты найдешь своего человека. Но будь готова поступиться мелкими штрихами в картинке твоего идеала».
Я далеко не сразу разглядела в Володе романтического героя.
Дела сердечные
Мы учились в одном университете, но на разных факультетах и почему-то в стенах альма-матер ни разу не виделись. Вова был общественник, в частности занимался вопросами поселения в общежития. Именно к нему обратилась моя одногруппница с просьбой посодействовать нашему переселению.
Во время переезда я и познакомилась с Вовой. Позже он признается, что был очарован с первого взгляда. Я же в хаосе переезда не обратила на парня особого внимания. Единственное, отметила про себя, что лицо смутно знакомое, но встречались мы точно не в университете. И вспомнила: два года назад мы ехали в одном вагоне поезда!
И однажды у меня глаза открылись: так вот же он, мой незаметный герой, надежный и преданный, о каком я мечтала!
Вова проявлял симпатию ко мне так ненавязчиво, что я и не подозревала о его чувствах. Заходит к нам иногда в гости по-соседски — ну и что? К нам все бегают: то за спичками, то за молотком. У нас же не комната, а универсальная палочка-выручалочка.
Правда, не было такой нужнейшей вещи, как компьютер. А у Вовы был. Я ходила к нему то что-то распечатать, то найти информацию в Интернете. Мне казалось, у нас отношения, основанные на взаимовыручке, и только. Коробочка конфет на мой день рождения не в счет.
В День святого Валентина, 14 февраля, Вова подарил мне букет роз — но сам вручить постеснялся, передал через подругу. «Пойди хоть поблагодари его!» — сказала она. Я отправилась к Вове и спросила, почему он не вручил цветы сам. «Боялся, что ты рассердишься», — ответил Вова.
В ухаживаниях он был трогательно старомоден. В основном его знаки внимания сводились к предложениям проводить меня на электричку. Никогда не приставал, не лез целоваться…
И однажды у меня глаза открылись: так вот же он, мой незаметный герой, надежный и преданный, о каком я мечтала! К моменту моего первого визита в клинику Александра Ф. мы с Вовой уже были парой.
Живое слово
Как реалистка, я предпочла перестраховаться и на интернет-сайте узнала кое-какую информацию о своем докторе. До того как открыть свою клинику, он окончил Винницкий медицинский институт.
Практиковал хирургом, невропатологом, был заведующим терапевтического отделения, начмедом, главврачом одной из районных больниц. Путь от исследований по воздействию информационной среды на тонкие тела человека до разработки метода Информотерапии Живым Словом занял много лет.
Основные постулаты метода просты. Человек — триединое существо. Плоть вторична, Дух и Душа — первичны. Именно в разрушительных изменениях на уровне информационных тел — Души и Духа — кроются первопричины любого хронического заболевания.
Слово есть составляющее информационного поля. Слово, текст — это смысловая информация. Информация разрушения формирует заболевание. Информация созидания ликвидирует заболевание в человеческих телах и восстанавливает полноценное здоровье и гармонию!
Как конкретно выглядело мое лечение? Утром и вечером я должна была читать тексты-матрицы. Можно назвать их мантрами или стишками. Сеанс занимал от получаса до часа. Самый первый раз с непривычки я потратила часа полтора. Втянувшись, я читала тексты почти наизусть.
Мой курс включал 11 матриц, каждую я читала 14 дней, в перерыве показывалась врачу. На весь период лечения был запрет на мясо, алкоголь и курение. Я мясоед, но заменить мясо рыбой не составило труда.
Во время чтения я должна была находиться одна, сидеть с выпрямленной спиной или стоять прямо. Читать вслух. Разработаны варианты матриц на русском и украинском языке. Я предпочла украинский — это язык, на котором я думаю. Летом читала на балконе, на свежем воздухе. Мне казалось, что эффект от читок на свежем воздухе сильнее — я ощущала прилив сил.
Меня предупредили, что организм может отозваться на чтение матриц обострением и надо быть к этому готовой. Вначале я чувствовала сильное сердцебиение, потом все нормализовалось.
В ритме любви
Когда я приходила на очередную проверку и дожидалась своей очереди, каких только историй не наслушалась! Одна пациентка с улыбкой призналась, что, когда читала свои матрицы, у ее ног лежали старенькие кот и собака. Матрицы подействовали и на них -животные словно сбросили с себя груз лет, стали резвыми.
С февраля по август я прочитала свой курс матриц. В течение лечения я дважды проходила традиционное обследование, делала УЗИ сердца. В первый раз я узнала, что диаметр прорыва уменьшился до 6 мм. Во второй — не было найдено никаких отклонений в работе моего сердца. Впрочем, мое самочувствие настолько улучшилось, что по-другому и быть не могло.
Вообще, здоровое сердце бьется в ритме любви! Теперь я это и знаю, и ощущаю. И поняла, что значит жить в полную силу
У Вовы есть дом с видом на Буг. Как-то мы заключили шуточное пари: «Если я вылечусь, с тебя жилье с видом на реку!»
Сегодня я здорова, но проигравших в нашем споре нет. Потому что жилье с видом на реку я готова делить только с любимым Вовой. Вообще, здоровое сердце бьется в ритме любви! Теперь я это и знаю, и ощущаю. И поняла, что значит жить в полную силу.
В феврале у меня защита диплома, трудоустройство. Вот что занимает все мои мысли. Я вряд ли смогла бы сосредоточиться на этих важных вещах, если бы надо мной как дамоклов меч висела операция, назначенная на весну 2010 года.
Пожалуй, пройдет еще немного времени, и я на вопрос: «А где сердце?» — сначала вспомню, что оно слева, и только потом приложу руку к нужному месту.
