Новая мода не предполагает большую грудь — и девушки делают операции по ее уменьшению.
Причин тому несколько. Во-первых, американские актрисы и певицы открыли для себя волшебный мир сначала итальянской, а потом и французской моды.
Раньше они выходили в свет в сшитых на заказ платьях Osear de la Renta, чей крой подразумевает роскошное декольте, теперь они носят Balmain и Chanel. А новая мода не предполагает большую грудь.
Во-вторых, размер D стал считаться не столько sexy, сколько cheap — никто не влиял на общественное мнение, оно само как-то поменялось.
В результате совсем недавно грудь уменьшили даже те, кто до этого ее увеличил, — Виктория Бекхэм, Кристина Агилера, Кимберли Стюарт и даже Памела Андерсон.
Анна Левченко подробно рассказала журналу Marie Claire, почему она решила расстаться со своим силиконом и как именно это сейчас происходит.
Десять лет назад я не на шутку увлеклась изучением возможностей пластической хирургии. Исследования привели меня к поразительному для новичка в этом деле выводу: для желающих произвести апгрейд собственной внешности не существует практически никаких преград кроме разве что двух: кошелька и скелета.
Деньги у меня были, а костей задуманные мною преобразования не касались. Была и насущная необходимость прибегнуть к услугам лучшего друга девушек — хирургического скальпеля: в год миллениума я родила ребенка, и моя некогда свежая и упругая девичья грудь превратилась, как бы это повежливее выразиться… в одни воспоминания.
Жить воспоминаниями оказалось неприятно. Никакие физические упражнения, кремы для укрепления бюста и притирки из моркови обретению былой красоты никак не способствовали.
Благодаря строгой диете и спортзалу моя фигура примерно за полгода, прошедшие после родов, восстановилась в прежних очертаниях. Но с грудью творилась катастрофа. Сосудами утонченного эротизма поэт бы эти вялые вторичные признаки не назвал. В зеркало смотреть было противно.
Известно, что женщина способна перенести что угодно, кроме чувства отвращения, которое вызывает у бедняжки собственное отражение в зеркале. В том, что это утверждение — истинная правда, я убедилась наличном опыте.
Ни радость материнства, ни шмотки из новых коллекций, ни вполне снисходительный к моим недостаткам муж не могли заставить меня хотя бы на минуту забыть о том, насколько жалкое зрелище скрывает бюстье La Perla с фалышподушечками.
Мысли о собственном телесном несовершенстве превратились в навязчивый кошмар. Если бы еще год назад мне сказали, что я буду переживать из-за формы своей груди 24 часа в сутки, я бы рассмеялась этим идиотам в лицо. Увы, в реальности именно так и случилось.
И тогда я отправилась к пластическому хирургу. Лучшему в России на тот момент в деле установки грудных имплантатов. Во всяком случае, именно так показало маркетинговое исследование.
Внимательно осмотрев меня, измерив и сфотографировав, доктор вынес вердикт: надо ставить имнлантаты. Допустим, это я и без него знала. Новость заключалась в том, что имплантаты будут размера D. При том что я могла похвастаться жалким В, который меня, кстати, вполне устраивал. Об этом я сказала доктору.
В ответ мне доходчиво объяснили, что кожа во время беременности и кормления сильно растянулась, поэтому существуют две возможности помочь горю. Первая-установка крупного имплантата, вторая — мастопексия, то есть уменьшение груди путем иссечения лишней кожи.
Мастопексию доктор в моем случае не рекомендовал, так как после этой операции остаются очевидные шрамы. Для меня существовал единственный выход. Спустя неделю я стала обладательницей большой женской мечты — груди размера D.
Жизнь с D — так я теперь называю этот период моей жизни — оказалась удивительным опытом. Точнее всего впечатления от произошедшей волшебной перемены выразил мой доктор, рассказав следующую историю.
Его приятель, не имеющий отношения к пластический хирургии, как-то спросил, зачем женщины увеличивают грудь.
На что медицинское светило и в придачу острослов ответил так: «Представь себе, что ты был импотентом и вдруг ни с того ни с сего у тебя появляется 20-сантиметровый член и эрекция, как у пубертатного подростка». Грубовато, конечно, но по ощущениям действительно похоже.
Никогда до появления во мне двух силиконовых мешочков я не ощущала на себе столь пристального мужского внимания. Помимо общих приятных ощущений это дает и конкретные преимущества — например, решать вопросы в офисе стало гораздо проще методом частичного обнажения декольте.
Метод вообще практически безотказно действовал в любых ситуациях, а главное, я впервые поняла, насколько забавно устроены мужчины: вид наших выпирающих грудных желез вызывает у них автоматическое слюноотделение, хотят они того или нет. Какие безграничные возможности открываются перед истинной стервой! Просто захватывает дух!
Выглядело это, конечно, секси, но в реальности оказалось дико неудобно
Беда в том, что я — не стерва, не девушка голддиггер, не охотница за папиком, падким на девичьи прелести. Папик у меня уже есть — свой, родной, домашний.
Кстати, папик, то есть, сорри, любимый муж, снес волшебную перемену моей внешности стоически, просто сказав: «Делай, дорогая, что хочешь, лишь бы ты была счастлива!» Для такого муж чины хочется быть красивой!
Однако с красотой опять возникли сложности. Дело в том, что от природы я не отличаюсь пышными формами, и мой новый основательный бюст смотрелся как увесистое архитектурное излишество на хлипком сооружении. Выглядело это, конечно, секси, но в реальности оказалось дико неудобно.
Во-первых, начались проблемы с одеждой. Ни обладательницам мальчишеских фигур, ни дамам в полном расцвете не понять, насколько это нерешаемая задача — найти платье 36-го итальянского размера с размером бюста D!
То же самое с бельем. Не вполне соответствующие друг другу показатели объема и обхвата — это огромная редкость. Я уже не говорю про несходящиеся вверху и свисающие внизу блузы и сарафаны. Единственный выход — частный портной, которого вы навещаете чаще, чем бабушку, и без конца что-то перешиваете, расставляете, зауживаете и кроите. И это — full time job, иначе говоря, ваше главное жизненное занятие.
Такой образ жизни вполне допустим, если ты профессиональная содержанка или выступаешь в варьете. Но если ты мама ребенка, мужчины и небольшой собаки, да к тому же карьеристка, посвящать все время исключительно собственному бюсту не получается.
Кроме того, большая грудь — это тяжело. Это лишняя нагрузка на мышцы и необходимость никогда не снимать бюстгальтер — не дай бог, богатство потеряет форму. А попробуйте поиграть в бильярд! Или в теннис… Максимум, что можно себе позволить, — это легкий фитнес и, скажем, горные лыжи. То есть когда это дело можно как-то затянуть. И, наконец, самоощущение.
Будучи от природы худой, если не сказать костлявой, я привыкла чувствовать себя девушкой-подростком и соответственно себя вести. В этом образе мне всегда было комфортно.
Неожиданно появившийся пышный бюст придал мне облик почтенной матроны — или, по крайней мере, мне так казалось. Еще мне казалось, что незнакомые мужчины стали принимать меня за кого-то другого — они воспринимали меня как некий недвусмысленный сигнал. Я его расшифровала примерно так: раз это дело у тебя так призывно выпирает, значит, я тебе нужен!
Причем ладно бы это были исключительно миллионеры в «Бентли» — меня желали парковщики, охранники, коллеги но офису и пожилые респектабельные дантисты.
Когда мне признался в любви водитель, проработавший у нас семь лет и все это время воспринимавший меня как досадную помеху в телевизоре, я решила, что хватит. Долой женское рабство, вперед, навстречу свободе и эмансипации! Тем более что спустя пять лет мои имплантаты размера D все-таки начали отвисать.
Обретать свободу я решила в Швейцарии. Свое решение готова пояснить. Я ничего не имею против отечественной пластической хирургии — просто привыкла всесторонне и тщательно исследовать любой вопрос, особенно если речь идет о кардинальных изменениях в организме.
Поскольку в моем случае явно предполагалась мастопексия — то есть изъятие имплантата и иссечение лишних тканей и кожи, — нужно было понять, где в мире существует лучшая технология наложения швов.
Оказалось, что «шьют» лучше всего в Швейцарии. Со швейцарцами в этом деле не могут поспорить даже американские хирурги. Оставалось выбрать клинику. Я остановилась на заведении под названием LaClinic, руководит которым знаменитый на весь мир доктор Пфульг.
О докторе Мишеле Пфульг я слышала и читала в основном в связи с лицевыми операциями. Делать подтяжки и липофиллинги к нему ездят даже из Голливуда, несмотря на то, что в Лос-Анджелесе работают лучшие в мире хирурги.
Швейцарцы известны своей любовью к точности: то, что я увидела в клинике, соответствовало картинке абсолютно, как в аптеке. Реальность оказалась даже лучше — в мое распоряжение был предоставлен 50-метровый номер в стиле Armani Casa на втором этаже изящного фахверкового домика с балконами, выходящими на воду и горы.
Доктор имел соответствующе респектабельный вид — очень высокий седой джентльмен с ободряющей улыбкой. Подробности моего случая доктор уже знал — фотографии он получил заранее из Москвы по электронной почте.
«В общем, так, доктор Пфульг, мне надоели эти огромные имплантаты, уберите их и поставьте другие — маленькие», — учила я доктора привычно приказным тоном.
«А вы уверены, что вам нужны имплантаты? — спросил доктор. — Мне кажется, лучше будет естественная грудь».
Конечно, лучше, кто бы спорил?! Но как это сделать? Честно говоря, мне было трудно представить, что кто-нибудь в состоянии вернуть мне «естественную» грудь после всего того, что с ней случилось.
«Не волнуйтесь, я все сделаю как надо», — уверенно сказал доктор. А на мой писк «Ну, может, все-таки… хотя бы маленькие…» месье Пфульг ответил: «У меня в этом шкафу больше 100 имплантатов. Если увижу, что у меня что-то не получается, я поставлю вам любой из них. Мне не жалко. Договорились?»
Операция проходила так. Утром мне сделали премедикацию. Потом на каталочке привезли в помещение, где сияли софиты и тихо звучал Моцарт. Положили на операционный стол, отделанный белой кожей, и сделали укол.
Последнее, что я увидела, прежде чем уснуть, были умиротворенные лица доктора и медсестер. Проснулась я в своем номере, в своей кровати, управляемой пультом ДУ.
Из-под одеяла тянулось несколько трубочек — по одним медленно стекала кровь, по другим что-то капало из капельницы. Болевых ощущений не было. Я попыталась встать и пойти, пардон, в туалет.
С капельницами это оказалось не так-то просто. На помощь пришла медсестра, немного говорящая по-русски, — как оказалось, девушка была из Чехии. Потом я заснула. Проснулась утром, уже без кровавых трубочек.
Медсестра принесла завтрак — кофе, булочки, апельсиновый фреш. С этого момента у меня началась абсолютно курортная жизнь. Прогулки вдоль дивного озера, свежая рыбка на обед, массажи и процедуры для лица — все, что душа пожелает.
Свою грудь я увидела на третий день, когда сняли пластырь. Кожа была вся в синяках и подтеках, но было видно, что творение Пфульга — это произведение искусства. Возможно, профессионал к этому зрелищу отнесся бы не столь восторженно, но лично я не могла понять, как можно взять и сшить замечательную, аккуратную, стоячую девичью грудь с круглыми сосками!
Теперь о швах. Швов получилось много. Прошу извинить за подробности — но без них никак. Чтобы провести уменьшение груди — мастопексию, надо вырезать сосок, удалить по кругу излишки кожи и заново вшить его обратно.
От соска вниз уходит шов в форме перевернутой буквы Т, так называемый «якорный». Вот почему при этой операции так важно качество стежков и применение саморассасывающейся тонкой нитки. В моем случае все было сшито ювелирно — так могут сшить только в Швейцарии.
Ко мне вернулось самоощущение угловатого подростка, и оно, признаюсь, здорово молодит
Доктор предупредил меня, что нижний, самый серьезный шов так и останется заметным, но спустя пару месяцев грудь слегка опустится и его будет практически не видно. Так и произошло. Шов вокруг соска почти совсем исчез. Продольный шов напоминает тонкую полоску, а если загорать топ-лес — исчезает совсем.
Как любит повторять другой доктор, давний друг нашей семьи, главное — это качество жизни. Качество моей жизни после операции резко улучшилось.
Во-первых, ко мне вернулось самоощущение угловатого подростка, и оно, признаюсь, здорово молодит. Я могу бегать по пляжу и надеть коктейльное платье без бюстгальтера (эти платья так сделаны, что под ними вообще не предусмотрено место для белья).
Во-вторых, на меня налезает любая одежда! После пяти лет мучений — это просто праздник. И наконец, я привлекаю только тех мужчин, которых хочу привлекать, а не изображаю ходячую резиновую Зину.
Девушкам с большой искусственной грудью я теперь искренне сочувствую, так как знаю по себе, во что обходится эта красота.
Кстати, я заметила: мой поступок никто не называет безумием. В моду вошла естественность и изящная красота. Это новый идеал, причем вполне достижимый. Главное — найти правильного доктора. Потому что сделать женщине новую грудь — это даже не хирургия. Это искусство.
