Наталья, которая много лет была наркоманкой, сейчас абсолютно уверена: зависимость от наркотиков преодолима. Было бы желание.
Но за ошибками молодости иногда следует жестокая расплата. Из-за наркотиков она подхватила ВИЧ-инфекцию. Теперь ежедневный прием таблеток помогает ей сохранить здоровье.
Наркотики – это зло, уверена Наталья. Но она себя не уберегла, потому что в юности не знала, к чему они могут привести. Свою историю из жизни девушка рассказала журналу «Единственная».
Ухожу из дома!
С детства я росла пацанкой: играла в «войнушку», гоняла на мотоцикле. Даже школьная дисциплина не усмиряла мой резвый нрав. Училась я хорошо, но примерным поведением не отличалась. Отца нередко вызывали к директору.
Отец… У него был тяжелый характер, нам от него доставалось. И мне, и маме, и младшему брату Димке. Нередко мы с братом слышали: «Бездельники! Вы ни на что не способны!» Хотя на самом деле способности у меня были: хорошо рисовала, мечтала стать художником-реставратором.
Но после восьмого класса перешла в вечернюю школу и устроилась работать в детский садик. (Так решил отец: «Ты уже взрослая, почему я должен тебя кормить?») Иногда с последних уроков сбегала на дискотеку. Эти вылазки были для меня, словно глоток воздуха. Домой возвращалась поздно…
В один из таких вечеров отец пришел домой не в духе. Стал придираться ко мне, кричать. Когда ругань сменили пощечины, я взорвалась. В сердцах произнесла: «Если ты еще раз поднимешь руку на меня, маму или брата – я тебя убью!» Это возымело действие – он меня больше не трогал. Но отношения ухудшались.
В 18 лет я решилась уйти и жить самостоятельно. Брат последовал за мной. Благо, было куда – у нашей семьи был дом в пригороде, где мы и поселились. Своими силами сделали ремонт и зажили. Я прекрасно справлялась с бытом. Параллельно искала себя. Сменила несколько мест работы: художник в кинотеатре, секретарь, официантка…
В кафе и познакомилась с Сережей. Он был на 10 лет старше. Я его очень любила. Он был таким галантным, таким нежным. Мы планировали совместную жизнь… А потом ко мне пришли Сережины друзья и сказали, что он разбился на машине.
Наркотики
Моя любовь к Сергею отдалила нас с братом друг от друга, и я не заметила момент, когда Дима начал употреблять наркотики. В доме собирались странные компании, пахло растворителем…
Брат оправдывался: «Я колеса красил!» Когда я все поняла, вмешиваться было уже поздно. Мало того – я сама, горевавшая после потери любимого, сначала глушила боль алкоголем, а потом попросила у брата полкубика. Он отговаривал: «Поверь, лучше не знать, что такое наркотики».
Но меня было не остановить. Казалось, только измененное состояние сознания поможет заглушить боль. Я хотела спрятаться, как улитка в раковину, от жестокой реальности: Сережи больше нет.
Как было плохо после первого раза! Меня выворачивало наизнанку, я думала, что выплюну желудок… Тем не менее, состояние «улета» в нереальность понравилось. Подумала: «Это то, что мне нужно».
Привыкла быстро. Через пару недель я проснулась от того, что меня знобило, крутило суставы. «Тебя уже кумарит!» – ужаснулся брат. Мне было 24 года.
А в 25 я вышла замуж за наркомана. Кололась до пяти раз в день. С будущим мужем – как и погибшего любимого, его звали Сергеем – познакомилась во время очередной варки зелья.
Перед свадьбой я взяла напрокат красивое белое платье. Кажется, только из-за желания надеть подвенечный наряд и выходила замуж… Еще мне понадобились длинные перчатки, чтобы скрыть следы от уколов.
Вообще, я всегда была при деньгах, умела заработать (купила место на рынке и торговала вещами). Не опускалась, следила за собой и за порядком в доме, не держала в нем «компромат».
У меня все было схвачено: в двух шагах от дома я покупала дозу у барыги и мчалась назад колоться, на неприятности с законом не нарывалась. Приезжавшая в гости мама ничего не подозревала.
Правда открылась случайно: я мыла руки и закатала рукава блузки – мама, медик по образованию, увидела следы от уколов. Она все поняла, но повлиять на меня уже не смогла. А потом милиция задержала с наркотиками брата. Его осудили. Мы с мамой ездили к нему в тюрьму на свидания, и я тайком проносила для него очередную дозу.
ВИЧ
Шел 1997-й год. Доходы от торговли на рынке упали, а наркотики требовали значительных средств. Чтобы снизить дозу – а мы с мужем кололись по 5-6 раз в день, – раз в год ложились в больницу на капельницу с физраствором.
Однажды мне прислали бумагу из санэпидемстанции с просьбой явиться к ним. Я пришла и услышала: «У вашего мужа положительный анализ на ВИЧ. Вам тоже нужно провериться». Я сдала кровь и забыла об этом до новой повестки.
Считается, что наркоман испытывает наслаждение. Неправда! Кайфа никакого уже не было
Тогда и узнала, что тоже ВИЧ-позитивна. Новость мне преподнесли жестко: «Тебе осталось жить год, от силы два. Сама виновата». Не помню, как я вышла из кабинета, как добралась домой… В тот день я много курила и плакала. Внутри была пустота. Даже наркотик не почувствовала, когда укололась.
Первым человеком, с которым я поделилась бедой, была мама. «Доченька, бросай наконец эту гадость!» – «А толку? Мне все равно год остался!»
Я продолжала колоться – и не умерла. Но что это была за жизнь? Мы с мужем существовали, как два овоща. Вместе принимали дозу – и больше нас ничего не связывало. Это был бег по замкнутому кругу. Объяснить человеку непосвященному, почему наркоман колется, невозможно. Это сильнее тебя.
Считается, что наркоман испытывает наслаждение. Неправда! Кайфа никакого уже не было. Вечером надо уколоться не для того, чтобы оттянуться – а чтобы ночью поспать. Утром – чтобы встать с постели и быть дееспособным пару часов. Я до сих пор не забыла те несколько дней, когда у меня не было дозы. Я не могла с постели встать, не ела, не пила…
Группа взаимопомощи
Я понимала, что жизнь катится в пропасть. Но не могла остановиться. Вышел из тюрьмы брат. И вскоре удивил меня – принес вырезку из газеты, где говорилось об анонимных группах для наркоманов.
«Наташа, мне там помогли, и тебе помогут». Я сначала отмахнулась: «О чем ты? Кто может мне помочь?» Но его слова не выходили из головы. Я подумала, что хотя бы один раз сходить стоит. Муж и слышать ничего не хотел, и я пошла с Димой.
Группа работала по западной программе «12 шагов». Люди признавали свою болезнь, обсуждали проблемы. Мое первое впечатление вместилось в одно слово: «Сумасшедшие!» Я плохо понимала, что происходит. Все по очереди говорили о своих чувствах, потом продолжали обмениваться мыслями и мнениями за чаем, смеялись…
Для меня это было непривычно – говорить о чувствах. Но несмотря на мой скептицизм, когда через полтора часа встреча закончилась, я подумала: «А ведь бежать уколоться не хочется!»
Ночью я не могла уснуть. В голову неожиданно стали приходить стихи. Я сидела на подоконнике, курила и записывала одну за другой рифмованные строчки… Это были первые в моей жизни стихи. Правда, на следующий день я опять потянулась к игле…
Взлеты и падения
Через некоторое время я вернулась в группу, со всеми перезнакомилась и осталась. Перемены происходили медленно, но они были! От мужа я ушла, переехала жить к маме. Чтобы не было соблазна купить наркотик, жила без денег. На группы ходила пешком, мама выдавала мне по 20 копеек в день на сигареты.
Мне советовали не видеться с мужем. Однако годы супружества в одночасье не вычеркнешь. На этапе «семь месяцев без наркотиков» мир для меня заиграл новыми яркими красками, и я захотела помочь Сереже избавиться от этого зла. Пришла к нему и… сорвалась.
Вскоре я снова была в системе. Начала воровать из дома, обманывать маму. Ее терпение лопнуло, она собрала мои вещи и выставила меня из дома. Меня приютила подруга, с которой мы познакомились на собрании. Пришлось начать все сначала.
Еще девять месяцев без наркотиков – и снова срыв. Катастрофа! К тому времени я уже сотрудничала с организацией, помогающей людям преодолеть свою зависимость, консультировала других, ездила на конференции, участвовала в акциях… Падать с такой высоты было очень больно.
Реабилитация в центре
На счастье, мне в жизни встречались люди, которые в меня верили. Родная организация направила меня в закрытый реабилитационный центр в Одессу. С 10 сентября 2001 года начался новый отсчет в моей биографии.
Курс реабилитации длился два месяца. С нами работали консультанты, преподаватели, психологи. Первое время я почти не разговаривала. Приходила на занятия, выполняла все письменные задания, вела дневник, читала, и все это молча. Только в курилке могла произнести несколько фраз.
Но постепенно стала возвращаться к жизни. Нам не разрешали смотреть телевизор, пить кофе и крепкий чай. Нельзя было читать литературу (кроме программной) и выходить из центра. Нас оградили от всего, что не относилось к нашей главной цели – порвать с зависимостью. Связью с внешним миром для меня были письма и посылки от мамы.
В центре я преобразилась. Как будто из сосуда вылили содержимое и наполнили новым – светлым, чистым, волшебным. Помню, когда мне сказали: «Наташа, завтра ты едешь домой», я разволновалась. Говорила, что хочу остаться еще на недельку. Мне было страшно возвращаться в город, где я пять лет кололась, стыдно смотреть в глаза маме.
«Ты готова, – сказали мне. – У тебя есть ящик с необходимыми инструментами. Бери, дорогая, и поезжай домой». Под «ящиком» подразумевались рекомендации, с помощью которых я должна была зажить по-новому.
Мир другими глазами
Знакомый психолог сказал: «Выбирай: ты либо приспосабливаешься к окружающим и сливаешься с ними, либо остаешься верна себе и несешь другим то светлое, что в тебе появилось». Я выбрала второе.
После возвращения окончательно порвала с мужем. Я не только не общалась с ним, но и обходила десятой дорогой все места, где бывала, принимая наркотики. Ко мне потянулись люди. Я снова консультировала, рассказывала, что исцеление возможно.
В моей жизни уже больше семи лет нет места наркотикам. Я знаю, как можно уйти от проблем другими способами
Да и внешне стала другой: посвежела, похорошела. По мне стало видно, что я веду трезвый образ жизни. Вообще, моя история со всеми взлетами и падениями стала примером для других. «Если уж она выкрутилась, то я и подавно смогу», – эта мысль вдохновила немало заблудших.
В моей жизни уже больше семи лет нет места наркотикам. Я знаю, как можно уйти от проблем другими способами. Потому что четко понимаю: один укол – и меня сотрет с лица земли. Я потеряю все, что приобретала годами: любимую работу (сейчас я старший специалист по развитию регионов центрального офиса сети ЛЖВ – людей, живущих с ВИЧ), учебу в университете на факультете психологии, друзей, близких.
Я люблю жизнь, мне есть чем дорожить! О том, что у меня ВИЧ, напоминает ежедневный по часам прием препаратов АРТ (антиретровирусной терапии, благодаря которой концентрация вируса в крови снижается).
Сейчас в Украине есть все возможности для решения проблемы наркозависимости. Я не утверждаю, что пройденный мной курс реабилитации универсален. Есть и другие методики, в каждом конкретном случае нужен индивидуальный подход. Нужно искать то, что поможет именно тебе, не опуская руки.
Фото журнала «Единственная»
